Доктор Сьюз

Слон Хортон слышит кого-то

1954

Перевод с английского Т. Макаровой, 1973

Однажды весною, четвёртого мая,

прохладную ванну в пруду принимая,

слон Хортон вблизи услыхал голосок,

который был жалостен, слаб и высок.

Внимательно слон огляделся вокруг...

– Забавно... Откуда-то слышится звук...

Однако нигде никого не видать...

Но тут голосишко раздался опять.

Как будто бы кто-то из крошечных сил

о помощи тихо и робко просил.

– Я вам помогу!  Только кто вы?

И где вы?  –

выкрикивал Хортон и вправо и влево.

Никто не возник.  И никто не ответил.

И тут он малютку пушинку заметил.

И слон прошептал:  – Ну и ну!  Чудеса!!

Простая пушинка – и вдруг...  голоса?!

Ведь я не слыхал, да и вы не слыхали,

чтобы пушинки так горько вздыхали!..

А вдруг там и вправду случилась беда?

Какая-то личность попала туда.

И глазу слона не увидеть его –

несчастное крошечное существо.

Наверное, эта малютка боится

в холодном глубоком пруду очутиться.

И пусть она меньше, чем глаз муравья,

но личность есть личность!

Так думаю я.

И, вытянув хобот, с большим уваженьем

поймал он пушинку легчайшим движеньем

и бережно ей опуститься помог

на клеверный кустик, на мягкий цветок.

– Гм!  – хмыкнула вдруг из листвы кенгуру.  –

Да где вы слыхали такую муру?

– Гм...  – буркнул из сумки сынок-кенгуру.  –

Да где вы слыхали такую муру?!  –

Мамаша сказала:  – Пушинка мала.

И личность попасть на неё не могла.

Да и зачем, откровенно сказать,

личности вдруг на пушинку влезать?

Но Хортон ответил:  – Мне слышится голос!

Там–личность!  Хотя она тоньше, чем волос!

А может быть, даже такое случилось,

Что   н е с к о л ь к о   личностей там очутилось!

Не троньте их!  Сделайте мне одолженье!

Ведь личность должна вызывать уваженье!

Сумку свою кенгуру застегнула

И в пруд вызывающе-шумно нырнула.

А слон испугался:  – Какая волна!

Всех личностей чуть не накрыла она!

Погибнуть недолго беспомощным крошкам.

Поскольку я всё-таки больше немножко,

я личностям бедным обязан помочь.

Слон клевер сорвал и отправился прочь.

Но в джунглях не долго хранятся секреты.

«Слон Хортон рехнулся!  Вы слышали это?»

«В хоботе – клевер!»

«Нелепейший вид!»

«Гуляет с пушинкой!»

«И с ней говорит!»

А Хортон по джунглям печально гулял,

смотрел на пушинку и вслух размышлял:

– Быть может, оставить пушинку в лесу?..

Ну, право, куда я её понесу?

Но личностей может постигнуть беда!

Нет!   Я   н е   м о г у!   Ни за что!  Никогда!

Пусть личность, не больше, чем глаз муравья,

но личность есть личность!

Так думаю я.

А крошечный голос звучал и звучал.

Но Хортон его лишь едва различал.

– Погромче, пожалуйста!  – Хортон просил

и к самому уху цветок подносил.

И сделался голос отчётливым вдруг:

– Мой друг!  Вы чудесный, вы истинный друг!

Вы нам помогли.  Вы спасли от беды

все наши кварталы, пруды и сады,

все наши дома, потолки, этажи,

и все магазины, и все гаражи...

Слон Хортон спросил:  – Вы...  построили...  это?!

И дух затаил в ожиданье ответа.

– Ну да.  Несомненно!  – пищал голосок.

Быть может, я ростом не так уж высок,

но знаете, кто я?  Я Мэр городка,

в котором есть площадь, бульвар и река,

просторные улицы, светлые зданья.

Наш город, конечно, имеет названье.

Ведь каждый здесь КТО-ТО.  И вот отчего

мы городом КТО-ТО назвали его.

И весь КТО-ТО-город и КТО-ТО-народ

свою благодарность спасителю шлёт.

И Хортон взволнованно Мэру ответил:

– Я верю.  Ваш город приветлив и светел.

Живите.  В реке своей рыбу удите.

Под вечер на площадь гулять выходите.

Пусть дети играют в пятнашки и в прятки.

А я вас не брошу.  Всё будет в порядке.

Но в это мгновение три обезьяны,

известные в местном лесу хулиганы,

по имени Викерсхэм, с визгом и криком

повисли на Хортоне в гневе великом.

– Слону-дуралею приспела охота

вести разговоры с какими-то КТО-ТО.

Их нету!  И Мэров у них не бывает!

А Хортон нам только мозги забивает.

Три Викерсхэм крик невозможный подняли

и клевер у Хортона грубо отняли.

Потом со скалы пригласили спуститься

Влад-Влада и К° – необъятную птицу.

– Немедленно сделайте нам одолженье!

Пушинка внушает нам всем раздраженье.

Мы знаем для вас не составит труда

её унести неизвестно куда.

И, в клюве зажав драгоценный цветок,

огромный орёл полетел на восток.

Всё дальше пушинку орёл уносил.

А Хортон вдогонку бежал что есть сил.

На камни, коряги и пни натыкаясь,

от быстрого бега уже задыхаясь,

слон Хортон просил чернобрюхую птицу:

– Молю вас!  Не дайте пушинке разбиться!

Ведь страшно подумать, что целый народ

на землю с такой высоты упадёт!

Орёл чернобрюхий над ним повисал

и через плечо ему грубо бросал:

– Когда, наконец, болтовня прекратится?

Я очень большая и сильная птица.

Бежать вам придётся всю ночь напролёт.

Ведь мне нипочём этот быстрый полёт.

А утром я спрячу пушинку туда,

где вы не найдёте её никогда.

В шесть сорок утра чернобрюхий орёл

ужасную хитрость уже изобрёл:

он спрятал цветок с неизвестной страной

на клеверном поле в сто миль шириной!

– Теперь отыщите!  – он крикнул слону.  –

А я к вам сюда через год загляну.  –

Тут, хвост подобрав, он поднялся с земли

и, злобно хихикая, скрылся вдали.

Слон Хортон воскликнул:  – Мне ясно одно:

Я должен пушинку найти   в с ё   р а в н о!

И клевер за клевером Хортон срывал,

и к каждому клеверу нежно взывал:

– Друзья мои!  Где вы?  Вы здесь или нет?

И снова ни слова не слышал в ответ.

Сто тысяч пятнадцать цветков он сорвал

И каждому тот же вопрос задавал.

И выросла в поле в двенадцать утра

Огромная клеверная гора.

Уже от усталости слон умирал,

но клевер за клевером перебирал,

пока с трёхмильонного клеверка

знакомого не услыхал голоска.

– Друзья мои!  – слон закричал,

– Вы здоровы?

Вы живы?  Вы целы?  Скажите хоть слово!  –

И Мэр отвечал:  – Этот гадкий орёл

у нас беспорядок большой произвел.

Ведь все наши чайнички тут же разбились.

И все наши часики остановились.

И даже от новеньких кресел-качалок

осталась лишь груда бессмысленных палок.

Увы!  Ни следа не осталось от бедных

потерянных шапочек велосипедных!

Такого ещё не бывало у нас.

Мы срочный ремонт начинаем сейчас.

И знаете, мы бы вас очень просили,

чтоб вы нас пока что с собою носили.

И Хортон сказал:  – Никогда и нигде

слон Хортон друзей не оставит в беде.

– Гм...  – вдруг позади кенгуру проворчала.  –

Вы что же, решили начать всё сначала?

Два дня вы неслись через топи и горы,

чтоб с гадкой пушинкой вести разговоры!

Но я,   к е н г у р у,   заявляю вам снова,

что мирные джунгли не терпят такого!

– И я заявляю, – сыночек сказал

и гордо из сумки язык показал.

– Кончайте дурацкую вашу игру!  –

сказала рассерженно мать-кенгуру.  –

Сюда надвигаются дружною ратью

и Викерсхэм-сёстры, и Викерсхэм-братья,

и Викерсхэм-тёти, и Викерсхэм-дяди

сюда выступают в сплочённом отряде.

Сюда приближается вся их семья.

Не скрою, что это устроила я.

Они вас повалят и скрутят, и свяжут!

Они вам   т а к у ю   пушинку покажут!!

Придётся, раз вы не хотите смириться,

пушинке в ореховом масле свариться.

– Свариться?!  – слон Хортон вскричал

в изумленье.  –

Там люди!  Там   л и ч н о с т и!

Там населенье!

Свариться!  В ореховом масле!  Стыдитесь!

Сейчас вы услышите!  Вы убедитесь!

Скорее!  – кричал он незримому Мэру.  –

Примите немедленно срочные меры!

На площади митинг большой соберите.

Шумите!  Гремите!  Кричите!  Орите!

Иначе случится большая беда!

В ореховом масле вас сварят тогда!

Мэр города митинг огромный собрал.

И КТО-ТО-народ что есть силы орал.

Наверное, целых пятнадцать минут

все КТО-ТО кричали:

– Мы – КТО-ТО!  Мы – тут!

Их хор, как набат, тишину огласил.

– Надеюсь, вы слышали?–Хортон спросил.

– Н и   з в у к а, – ответила мать-кенгуру.  –

Я слышала шелест листвы на ветру.

Н о   н и ч е г о,   кроме шума листвы,

– н е   с л ы ш а л а   я   и   н е   с л ы ш а л и   в ы.

– Я тоже не слышал...  – промямлил спросонок

из маминой сумки сынок-кенгурёнок.

– Хватайте безумца!  – они закричали.

И Викерсхэм-дяди в ответ зарычали.

И Викерсхэм-тёти в ответ завизжали.

И Викерсхэм-братья к слону подбежали.

И Викерсхэм-сёстры его облепили.

И все они дружно и злобно вопили:

– Вяжите слона!  Да покрепче!  Потуже!

А эту пушинку мы сварим на ужин.

Слон Хортон сражался отважно и смело.

Но эта семейка его одолела.

Все Викерсхэм били его и щипали,

и больно на хобот ему наступали.

Связали слона, не жалея каната.

Но Хортон кричал:  – Не сдавайтесь, ребята!

Пусть личность не больше, чем глаз муравья!

Но личность есть личность!  Так думаю я!

И если ваш голос сюда донесётся,

весь КТО-ТО-народ непременно спасётся!

Заставьте услышать о вашей стране.

и вас не посмеют сварить на огне!

Мэр вынул там-там.  И ударил.  Да так,

что сразу вокруг начался кавардак.

Все КТО-ТО стучали в бидоны, в кастрюли,

в охотничьи ружья, старательно дули

в кларнеты, в тромбоны, в большие рога...

От чайного ситечка до утюга, –

ничто в этот миг не лежало без дела,

всё выло, стучало, звенело, гремело.

Мэр крикнул с надеждой сквозь грохот и гам:

– Эй, Хортон!  Теперь нас услышали там?

– Я слышу отлично и грохот и вой;

но слух кенгуру послабее, чем мой.

Проверьте, пожалуйста, ваших ребят.

Все ли работают?  Все ли шумят?

А может быть, кто-то один увильнул?

Не гаркнул!  Не крикнул!  И не громыхнул!

Решил, что авось без него обойдутся?

Ведь знаете, всюду такие найдутся.

Так сделайте это!  Я вас умоляю!

Проверьте внимательно, нет ли лентяя!

С востока на запад, быстрее, чем птица,

взволнованный Мэр пробежал по столице.

Но каждый, казалось, на славу трудился.

И каждый на месте своём находился.

И, не жалея усердья и сил,

каждый гремел, колотил, голосил.

Мэр думал:  «Чтоб в масле нам всем не свариться,

я просто   о б я з а н   сейчас умудриться

до нужного уровня шум довести.

И значит, я   д о л ж е н   КОГО-ТО найти.

И Мэр терпеливо обыскивать стал

каждую улицу, каждый квартал,

кинотеатры, музеи и тиры,

все переулки, дома и квартиры.

В ванную, в кухню и на балкон

в каждом жилище заглядывал он.

И вдруг, от усталости изнемогая,

он наконец обнаружил лентяя –

в доме один, на шестом этаже,

в квартире под номером семьдесят-же.

Вот где, оказывается, обитала

личность, которой всем так не хватало.

Надо признаться, что личность была

довольно невзрачна и очень мала.

Звали ту личность попросту Джон.

В странное дело он был погружён.

Покуда трудился народ на пушинке,

он вытащил мячик на длинной резинке,

и он не визжал!

Не пищал!

Не орал!

Он   м о л ч а!

Б е с ш у м н о!

В свой мячик играл.

От гнева у Мэра упала панама.

Схватил он в охапку беспечного хама.

И кинулся прочь.

И направил свой бег

к башне под именем Эйфельберг.

– Послушай-ка, парень!  – кричал он.

– Сейчас

чёрный час наступил для нас.

Только шум мирового значенья

может спасти нас от кипяченья.

И ежели ты не разинешь свой рот,

погибнут все КТО-ТО!

ВЕСЬ КТО-ТО-НАРОД!

Так Мэр говорил, карабкаясь ввысь.

Когда же на башню они взобрались,

Он мячик у малого вырвал из рук

и крикнул:

– Издай же какой-нибудь звук!

Прочисть свою глотку!

Живей, остолоп!  –

Малый помялся...

и выкрикнул:

– ХОП!

И чудо свершилось!  И чудо настало!

ШУМ КЕНГУРУ НАКОНЕЦ УСЛЫХАЛА!

– Боже!  – она прошептала в волненье.  –

Там люди!  Там личности!  Там населенье!

Отныне я их под защиту беру!  –

сказала растроганно мать-кенгуру.  –

Какой симпатичный у них голосок!

Звонкий!  Весёлый!  Ты слышишь, сынок?

– Я слышал!

Я тоже беречь их готов

от зноя, от дождиков, от холодов!

Пусть личность не больше, чем глаз муравья,

– но личность есть личность!

Так думаю я!

 

Доктор Сьюз  [Теодор Гейзел] (1904–1991)

«Сказки про слона Хортона», Слон Хортон слышит кого-то, 1954

Перевод с английского Т. Макаровой, 1973